Впервые взгляд не давил. Это настораживало, заставляло теряться, гадать, переживать, волноваться. Что не так? Какой «ценный» совет станет следующим?

Но текли секунды, глаза смотрели в глаза, а советов все не следовало. Вместо этого возникло забытое ощущение из сна: передо мной друг, единственный и самый важный в жизни, тот человек, который многому научит и никогда не предаст, не бросит на произвол судьбы, защитит и убережет. Именно к нему можно прийти глубокой ночью, в любую погоду, именно он опора и надежда. Слова — ничто. Этот взгляд — все по-настоящему важное, что нужно знать и помнить, несмотря на внешнюю суету.

Эмоции хлынули потоком: доверие, тепло, ищущие касания пальцы, успокоение, гавань.

— Как во сне. — От избытка чувств голос сделался хриплым, не своим.

А Дрейк улыбнулся. Спокойной, «знающей» улыбкой. Тепло в его глазах закружило голову и перехватило дыхание. Не может быть, чтобы он мог так смотреть.

Когда за его спиной в серебристой униформе закрылась дверь, я осталась сидеть на стуле в полнейшей эйфории по совершенно необъяснимой причине.

Глава 9

За две недели многое изменилось.

Если раньше лекции воспринимались тяжело, а противный экран, казалось, извлекал из недр моей памяти только самое худшее, то с течением времени нареканий становилось все меньше, Дрейк указывал лишь на ключевые моменты, а многое с удовлетворительным кивком просматривал молча и почти сразу переходил к новым темам.

Была в этом и львиная доля моих собственных заслуг. Теперь на каждый случай вспыхнувшего раздражения, скользнувшей неприятной мысли или всплывшего не пойми откуда страха приходилось столько кропотливого анализа, что мозг тут же объявлял забастовку и переключался с негатива на позитив: мол, «отстань, уже тошнит от хирургии, проще подобных моментов вообще не допускать, чтобы потом не пилили». Следует отметить, что жизнь действительно стала легче, свободнее и стократ приятнее. Если бы мне довелось заняться столь тщательной проверкой эмоций «на вшивость» лет эдак в пять, возможно, к нынешнему моменту, к двадцати шести годам, моя скромная персона обрела бы уже терпимость и усидчивость самого Будды. Хотя как знать, как знать.

И все же результаты прилагаемых усилий очень радовали: теперь грубиянам доставались лишь царственные кивки и снисходительные улыбки, выскочкам и пройдохам — понимание, а критическим взглядам в адрес моей пышной фигуры — полнейшее равнодушие. Подобные «осмотры» почти не задевали меня не только потому, что для сохранения внутренней глади пруда прилагались большие усилия, а на холодильнике висела фраза, когда-то изреченная Коко Шанель: «Мне все равно, что вы обо мне думаете. Потому что я вообще о вас не думаю», но и потому, что рядом с этой фразой теперь висело меню, расписанное на неделю вперед и составленное для меня личным тренером-диетологом Кристиной.

Встреча с этой знаменательной личностью состоялась тем же днем, когда за завтраком я плакалась Дрейку о своей неспособности считать калории. Уже через час после возвращения домой в дверь позвонили, и на пороге объявилась улыбающаяся девушка-блондинка, стройная и миловидная, лет двадцати восьми — тридцати.

На контакт я поначалу шла неохотно, но гостья сумела быстро расположить к себе. После того как мы разместились в гостиной и я поведала о проблемах с весом и вредными привычками, она долго и очень подробно излагала мне, что и как нужно менять в устоявшемся образе жизни и почему это важно. Причем менять, по ее словам, не на время, а насовсем. Слова о том, что на некоторое время придется полностью отказаться от сладкого, мучного, жареного и много еще от чего, втыкались в мою сластолюбивую душу подобно дротикам и причиняли едва ли не физические страдания.

— Ну, вы можете радовать себя иногда парой конфет или маленьким кусочком пирожного, но делайте это не часто, — наставляла Кристина, сидя на диване с чашкой кофе. — Отказываться от чего-то полностью глупо, поскольку тут же включится противодействующий механизм, который, в силу лишений, заострит внимание исключительно на еде, заставляя срываться и набивать желудок всем, до чего можно дотянуться. Поэтому НИКАКОГО голода. Это очень и очень важно в долгосрочной перспективе!

Примерно с час я наматывала на ус советы и рекомендации. Девушка, проработавшая в области диетологии более десяти лет, невольно внушала уважение. Клиника, в которой Кристина числилась ведущим специалистом, заслужила великолепную репутацию доброжелательным подходом к каждому клиенту — я этот подход прочувствовала на собственной шкуре с первых же минут общения.

Слова Кристины, журча, вливались в голову и, как ни странно, там же и оставались, вызывая щекочущее чувство… нет, не близкого лишения заветных лакомств, а (вот уж сюрприз) возбуждения и радости от грядущих перемен. Она говорила, показывала собственные фото «до» и «после». Слушая ее, я все больше вдохновлялась на новые победы. Подумаешь, смена питания! Пусть тортов и конфет станет меньше, но, может быть, первый раз в жизни я смогу купить одежду хотя бы на размер меньше? Ведь это уже праздник. А если на два? М-м-м…

Я мечтательно вздыхала и жмурилась.

Проблема возникла, когда из стильного кожаного портфельчика на свет появилось меню, сплошь состоящее из незнакомых ингредиентов. Конечно, были и мясо, рыба, курица, оливковое масло, яйца, овощи. Но множество других, на первый взгляд знакомых, имели уточняющие приписки и специфические названия. Это касалось зелени, трав, сыров, неизвестных мне фруктов и орехов. Да и названия рыб в мире Уровней удивили полным отличием от привычных. Спасибо хоть говядина осталась говядиной, а курица — курицей.

Увидев мое замешательство, Кристина пришла в восторг:

— Дина! Это ведь не проблема. Знаете ли вы, сколько в городе безработных людей? А поваров, ищущих работу? Если позволяют деньги, наймите одного, он будет для вас готовить и оставлять еду в холодильнике, а вы, если загружены работой, можете обедать или ужинать в любое удобное время. И пища будет правильной — хороший повар всегда без труда найдет на рынке нужные ингредиенты, и человек пристроен, а ведь это немаловажно.

Она, кажется, даже смутилась от собственного энтузиазма, в то время как ее слова не были лишены смысла. Если мой бюджет позволял (а он, судя по всему, позволял не только повара, но и ежемесячные кругосветные путешествия), определенно стоило прислушаться. Хотя сама мысль об этом непривычна (все-таки советские времена оставили неизгладимый след в памяти людей и сформировали жесткие убеждения по поводу труда, собственного и чужого), однако мысль о личном поваре заманчива.

В конце визита на столе лежал список сайтов, где можно нанять работников по дому, и визитка Кристины («Звоните в любое время дня и ночи»!). Я заверила ее в том, что сегодня же отправлюсь в спортивный магазин за одеждой и обувью, потому как с завтрашнего утра мне предстояло ежедневно выдвигаться на утренние пробежки в парк.

Пробежки. Бр-р-р…

Парк по утрам встречал неизменной свежестью, наполненной то розовыми лучами всходившего солнца, то серой пеленой и моросью, а иногда и туманом, в котором, как привидения, меня обгоняли приверженцы здорового образа жизни. Мужчины и женщины — все как один в наушниках. Следуя моде бегунов, я захватила из дому старенький плеер и MP3-проигрыватель с колонками, который установила в гостиной. Музыка из него периодически сотрясала весь второй этаж, любимые мелодии неизменно благотворно влияли на настроение.

К бегу я привыкала тяжело. Но привыкала. И уже не злилась на начальника за ту прямоту, с которой он сообщил мне о грядущих изменениях. Лицо из круглого блина с пухлыми щеками потихоньку начинало приобретать форму, и, чтобы это было не так заметно бабушке, маме или коллегам, приходилось ежедневно проводить какое-то время в своем мире — дома и на работе.

Именно в офисе в один из дней произошла забавная история, связанная с моими новыми двухциферблатными часами.